Загрузка...На сцене декорации оформлены под улицу Мексики. Посередине на арьерсцене установлена ширма с прозрачной белой тканью в центре с прорезью, которая по необходимости будет служить экраном, по бокам от ширмы стоят четыре зеркальные движущиеся ширмы. На улице Мехико присутствует прилавок магазина с продавцом, автобусная остановка со скамейкой, на которой сидят две женщины и мужчина, витрина магазина. Улица украшена лентами и цветами.
На сцене затемнение. На экране проецируются картины Фриды Кало – «Автобус», «Маска смерти», «Четыре жителя Мехико», «Да здравствует жизнь». После последней картины экран гаснет и на сцене предстает улица Мехико. Звучит гитара. Горожане занимаются расстановкой декораций, украшением лентами улицы Мехико. Под звуки гитары они напевают песню.
Горожане.
Вечерний Мехико-Сити.
Лень и слепая сила
в нем смешаны, как в сосуде.
И жизнь течет, как текила.
Улицы, лица, фары.
Каждый второй — усатый.
На Авениде Реформы —
масса бронзовых статуй.
Подле каждой, на кромке
тротуара, с рукою
протянутой — по мексиканке
с грудным младенцем. Такою
фигурой — присохшим плачем —
и увенчать бы на деле
памятник Мексике. Впрочем,
и под ним бы сидели.
Горожане танцуют и поют, весь город переливается красками. На экран – ширму проецируются фотографии праздничной Мексики, празднование Дня Смерти, ритуалы и подношения.
Продавец. Совсем скоро, Día de los Muertos — День Мертвых, нужно, тщательно к нему подготовится!
Женщина у зеркала. Я подготовила место для алтаря и поставлю свечу, чтобы мертвые смогли найти дорогу к живым!
Разговор горожан прерывается резким звуком мотора и сильного удара. Звук разбивающихся стекол и крики людей. На авансцену падает алая атласная лента. На сцене улица Мексики замирает и перестает освещаться светом. Доносятся едва слышные крики людей – «Помогите! Soccoro!», «Busque un doctor!», «Ella es viva todavía!», «Позовите врача». На сцене приглушенный свет, лучом прожектора на полу высвечивается алая лента.
На сцену выходит девушка в темном платье – Фрида Кало. Девушка медленно обходит сцену, подходит к лучу прожектора и поднимает ленту. За ширмой появляется тень – фигура Калаверы Катрины, символа смерти в Мексике.
Фрида. Я, Магдалена Кармен Фрида Кало Калдерон в возрасте девятнадцати лет попала в аварию, когда ехала в автобусе. Надеюсь, что авария не слишком сильно задела меня, мне очень нужно домой!
Слышится звук кастаньет. На авансцене из-за зеркальных ширм появляется коллективный герой, символизирующий увечья девушки, четыре человека в масках Калаверы. Резким движением они тянут ленту из рук девушки и начинают кружить героиню, запутывая ее лентой.
Калаверы(поочередно). Тройной перелом позвоночника. Сломанные рёбра. Тройной перелом таза. Одиннадцать переломов костей правой ноги. Раздробленная и вывихнутая правая стопа. Вывихнутое плечо. Пробитый живот и матка. (останавливаясь) Ты никогда не сможешь иметь детей.
Фрида окутана лентами, как марионетка — у каждого из Калавер в руках по ленте. Фрида мечется между зеркальными ширмами, пытаясь, освободится.
Фрида. Неправда, будто люди в первую минуту осознают, что с ними произошло, неправда, будто они плачут. Я не плакала, лишь просила прохожих позвонить родным.
Калаверы тянут Фриду к ширме на арьерсцене. Звук кастаньет нарастает и становится громче. Тень фигуры Калаверы Катрины руками подзывает Фриду к себе.
Первый и второй калавера.
Танцоры в круге носятся кометами,
Неистовы, жестоки, веселы,
Третий и четвертый калавера.
Смерть ритмы отбивает кастаньетами,
Не прячется в кусты и за углы.
Через прорезь в полотне появляется рука Калаверы Катрины, тянущаяся к Фриде. Калаверы смеются и за ленты тянут Фриду к алтарю. Она сопротивляется.
Фрида. На второй день после аварии я получила письмо от моего друга Алехандро. Его письма – как лекарство от боли.
Сзади Фриды загорается яркий свет, калаверы уходят вглубь сцены за ширму. Слышится звук гитары. Горожане украшают декорации цветами. Звучит мелодия, и горожане начинают петь.
Женщина с цветами.
Вечерний Мехико-Сити.
Большая любовь к вокалу.
Бродячий оркестр в беседке
горланит «Гвадалахару».
Мужчина с цветами.
Веселый Мехико-Сити.
Точно картина в раме,
но неизвестной кисти,
он окружен горами.
Один из горожан подходит к Фриде и вставляет ей в волосы такой же цветок, как и в украшении декораций. Горожанин отходит вглубь сцены и встает рядом с алтарем.
На полотно проецируется письмо и дата: «вторник,13 октября,1925» .
Горожанин.
Я , Алехандро Гомес Ариас, близкий друг Фриды, ехал вместе с ней в автобусе в момент страшной аварии. Меня всего лишь контузило, моя Фридуча пострадала в десятки раз сильнее.
На полотно проецируются слова, которые произносит Фрида.
Фрида. Мой Алехандро, твои письма помогают уняться боли, которая течет по мне. La pelona, смерть, не отходит от меня.
Фрида руками, по воздуху, рисует очертания черепа и костей. Очертания параллельно проявляются на полотне черными красками.
На полотне надпись: «суббота, 17 октября, 1925»
Фрида. Алехандро, я начинаю привыкать к состраданию. Но что ж делать, по крайней мере, la pelona до сих пор не забрала меня отсюда.
Фрида руками, по воздуху, рисует очертания своего тела и лица. В конце дорисовывает улыбку и слезы, стекающие из глаз. Весь рисунок параллельно проявляется на полотне в черных красках.
На полотне надпись: «понедельник, 26 октября, 1925»
Фрида. Помнишь Якопо Вальдеса, который так прекрасно сказал: «Узнаешь, кто твой друг, когда ты в постели или в тюрьме». Помоги мне…
Фрида руками, по воздуху, рисует кровать и крест в изголовье кровати. Звук гитары нарастает громче.
Алехандро.
Веселый Мехико-Сити.
Жизнь течет, как текила.
Впрочем, как все на свете.
По крайней мере, на этом.
Ибо, смерти помимо,
все, что имеет дело
с пространством, — все заменимо.
И особенно тело.
На последних словах Алехандро рвет одну из лент, которая натянута от Фриды к алтарю. Свет на сцене приглушается. Слышатся звуки кастаньет, рядом с Фридой снова оказываются Калаверы. Они тянут Фриду ближе к алтарю.
Калаверы(поочередно).
Мы с ней сейчас по-доброму соседствуем,
Приветствуем и пьем на брудершафт,
Сегодня смерть — не горе и не бедствие,
К нам мертвые на празднество спешат.
Фрида. Я провела больше двух недель в больнице в полном одиночестве. Мои родители, узнав об аварии, впали в настолько шоковое состояние, что не в силах были придти ко мне. Мой отец, Гульермо Кало, навестил меня в больнице через три недели после аварии.
Позади Фриды загорается яркий свет, калаверы уходят вглубь сцены за ширму. Слышится звук гитары. Горожане танцуют и поют.
Мужчина с гитарой.
Вечерний Мехико-Сити.
Пляска веселых литер
кока-колы. В зените
реет ангел-хранитель.
Женщина с цветком.
Здесь это связано с риском
быть подстреленным сходу,
сделаться обелиском
и представлять Свободу.
Зеркальные движущиеся ширмы выстраиваются вряд за спиной Фриды, закрывая собой ширму с полотном. Фрида проходит мимо них, смотрясь в отражение каждой из зеркальных ширм. Когда Фрида оказывается около последней ширмы, прожектором высвечивается Гульермо Кало – отец Фриды, стоящий напротив нее, около первой ширмы.
Гульермо Кало. Моя бедная Магдалена! Помнишь, когда тебе было шесть лет, я впервые подарил тебе краски и бумагу? Я принес их и сейчас!
Фрида. Я решила рисовать то, что на данный момент знаю лучше всего.
Фрида проходит перед зеркальными ширмами и останавливается посередине, спиной к ширмам. Фрида руками описывает очертания собственного тела, волос, платья. Звуки гитары усиливаются и лента, напротив которой стоял Гульермо Кало рвется. На каждой из зеркальных ширм появляются различные автопортреты Фриды Кало .Фрида радостно улыбается.
Свет на сцене начинает мигать, слышатся звуки кастаньет. Зеркальные ширмы разъезжаются по двум сторонам сцены, открывая ширму с полотном. За полотном тень Калаверы Катрины. На сцене появляются Калаверы, которые начинают кружиться вокруг Фриды.
Калаверы (вместе).
Фрида, Фрида – кровь горяча-
Красные розы, черная грива.
Фрида, Фрида, срочно врача!
Тебя не сломить — твое сердце живо.
Фрида начинает громко смеяться. Резко звук кастаньет прерывается и Калаверы отходят от Фриды к зеркальным ширмам.
Фрида Кало. Мне говорили, что сила в том, чтобы, смеясь, облегчать себе душу. Трагедия — одна из самых смехотворных вещей.
Фрида поворачивается лицом к ширме на арьерсцене, где отчетливо видна тень фигуры Калаверы Катрины. Фрида делает движения телом, тень зеркально повторяет эти движения. Фрида продолжает движения, пристально следя за фигурой.
Фрида.
Так родственны у нас с тобой натуры,
так наши судьбы переплетены,
что нам одни и те же снятся сны,
что вместе мы то веселы, то хмуры —
и силы и позиции равны,
И все-таки, стремясь достичь победы,
играют наши радости и беды
в игру, чей результат всегда ничья,
и ждут, когда, в который раз, в финале
окажется:
Калавера Катрина.
мы оба проиграли,
и выиграли оба — ты и я.
Пластическая зарисовка «Танец со смертью». Резко Фрида и Калавера Катрина вскидывают руки наверх, между пальцами как бы держа кастаньеты. Звучит «Аргентинское танго» . Фрида и Калавера Катрина начинают танцевать друг против друга в стиле фламенко. В финале танца Фрида рвет последние ленты, натянутые к алтарю. Свет ярко загорается над сценой, у каждой зеркальной ширмы лежит маска Калаверы, фигура за тканью исчезает. Фрида на авансцене тяжело дыша, с ее рук свисают рваные ленты. Звучит мелодия гитары и кастаньет вместе.
Фрида.
Я разбитый сосуд, из которого вниз
Красной лавой стекает кровь.
Я попала на суд, но цепляясь за жизнь,
Соберу свое тело вновь.
Под музыку, в стиле фламенко, Фрида подходит к первой зеркальной ширме. Фрида обвивает одной из лент ширму.
Фрида.
Я себя нарисую на медном холсте:
Охра – лик и индиго – взор,
Сотни образов тех, что явились во сне,
Алой лентой вплетутся в узор.
На зеркальной ширме появляется изображение картины Фриды Кало «Автопортрет». Фрида в танце подходит к следующей зеркальной ширме. На зеркальную ширму она вешает одну из своих лент.
Фрида.
Нарисую моих нерожденных детей
И гангрену правой ноги,
Двадцать восемь корсетов и сотни гвоздей,
Что вонзились под ногти мои.
На зеркальной ширме появляется изображение картины Фриды Кало «Сломанная колонна». Фрида в танце подходит к следующей зеркальной ширме. Зеркальную ширму героиня обвивает одной из своих лент.
Фрида.
Нарисую постель, хлороформ и бинты,
Формалин, ну а в нем эмбрион,
Здесь же птиц, обезьян и живые цветы
И скелет, что с корнями сплетен.
На зеркальной ширме появляется картина Фриды Кало «Госпиталь Генри Форда» . Фрида обвивает последнюю зеркальную ширму последней лентой. На ширме появляется картина Фриды Кало «Сновидение».
Фрида.
На картинах — ретабло пишу жизнь свою,
Бесконечный со смертью роман.
На фиесте последней я громко спою
В свою честь поминальный романс.
На сцене появляются горожане, как в прологе они начинают украшать город. Под звуки гитары и кастаньет они начинают петь.
Горожане.
Вечерний Мехико-Сити.
Лень и слепая сила
в нем смешаны, как в сосуде.
И жизнь течет, как текила.
Улицы, лица, фары.
Каждый второй — усатый.
На Авениде Реформы —
масса бронзовых статуй.
Подле каждой, на кромке
тротуара, с рукою
протянутой — по мексиканке
с грудным младенцем. Такою
фигурой — присохшим плачем —
и увенчать бы на деле
памятник Мексике. Впрочем,
и под ним бы сидели.
На ширму, стоящую на арьерсцене, проецируются картины Фриды Кало – «Автобус», «Маска смерти», «Четыре жителя Мехико», «Да здравствует жизнь». Последняя картина остается на экране и крупным планом показываются слова, написанные на картине: «Viva la vida» .