Загрузка...Пролог.
«Голос Хатыни»
На сцене темнота. Звон колоколов. В темноте на экране появляются фотографии мемориала «Хатынь». Медленно начинает появляться свет, легкий звук ветра. В центре сцены мы видим крышу, которая расположена в виде большого прямоугольного экрана. (см. приложение 1). Под шум ветра сверху начинает медленно сыпаться пепел. На стене при помощи проекции начинают выжигаться слова, и параллельно с этим звучит голос Хатыни:
«Люди добрые, помните:
любили мы жизнь, и Родину нашу, и Вас, дорогие.
Мы сгорели живыми в огне.
Наша просьба ко всем:
пусть скорбь и печаль обернутся в мужество ваше и силу,
чтобы смогли вы утвердить навечно мир и покой на земле.
Чтобы отныне нигде и никогда в вихре пожаров жизнь не умирала!»
Подпись. Голос Хатыни.
Сцена освещается. По двум сторонам колодцы, их всего 4. На сцене появляется Иосиф Каминский (в образе старого мужчины), он начинает медленно двигаться по сцене. Подходя к колодцу он слышит звук костра, подходя к другому колодцу он слышит крики и стоны людей, будто ему все мерещится. Он останавливается у дальнего, стоящего в левом углу сцены, колодца, смотрит в него, руками черпает воду.
Эпизод 1.
«Пламя Хатыни»
Иосиф Каминский замирает, глядя в колодец, свет с него медленно уходит. Начинают звучать голоса людей, радостный смех детей. Крыша медленно поднимается вверх, на сцене появляются люди. Начинает звучать белорусская народная песня «Купалинка». Ее исполняют все жители деревни. Во время исполнения песни каждый житель занимается своим делом, кто-то носит воду из колодца, дети поливают березы и бегают. Жители переходят из одного места в другое, исполняя пластическую композицию.
«Купалинка»
— Купалiнка-купалiнка,
Цёмная ночка…
Цёмная ночка, дзе ж твая дочка?
— Мая дочка у садочку
Ружу, ружу полiць,
Ружу, ружу полiць,
Белы ручкi колiць.
Кветачкi рвець, кветачкi рвець,
Вяночкi звiвае,
Вяночкi звiвае,
Слёзкi пралiвае.
— Купалiнка-купалiнка,
Цёмная ночка…
Цёмная ночка, дзе ж твая дочка?
На авансцену выходят Володя, Соня, Саша и Адам.
Адам: (секретничая) мы же правда останемся друзьями навсегда?
Соня: навсегда, навсегда.
Володя: давайте поиграем, смотрите какая погода весенняя стоит.
Адам: я с бегаю в лес за палками, сыграем с вами в «Палочки»
Адам убегает.
Все ребята(радостно): да, точно!
Оживленные жители продолжают суматоху, переходя с места на место.
Из-за колодца выбегает Петр Яскевич. В центр сцены
Петр Яскевич: Родила, она родила, моя Верочка, моя родная.
Все жители сбегаются к нему с поздравлениями.
Человек из толпы: Теперь будет жизнь, новая жизнь в Хатыни.
Люди радостно кричат и радуются. Женщины расходятся к колодцам, садятся рядом, облакачиваются и начинают запевать. Мужчины слушают и подпевают.
«Цячэ вада у ярок»
Цячэ вада ў ярок,
Цячэ вада ў ярок,
Кладачку залило.
Кладачка тоненька, вада халодненька,
А я малодзенька.
Кладачка тоненька, вада халодненька,
А я малодзенька.
На сцене начинает медленно приглушаться свет. Люди начинают смотреть по сторонам и вставать, оглядываясь по сторонам. Внезапный звон колоколов в одной стороне – все напряженно и резко оборачиваются туда, звон в другой стороне – все оборачиваются в эту сторону. Издалека слышатся голоса немцев и их крики на фоне. Вбегает сын Иосифа Каминского – Адам.
Адам (запыхавшись, останавливается в правом углу сцены и показывает пальцем в сторону): Папа, папа, там машины, немцы, немцы!
Люди начинают переглядываться, не понимая, что происходит. Родители прижимают к себе детей.
Иосиф Каминский(напряженно, встревожено): Где немцы? Что случилось?
Адам: Немцы идут по дворам и выгоняют всех на улицу! У них оружие, Папа, оружие!
Адам подбегает к папе и обнимает его. Жители паникуют, а в это время приближающиеся крики и голоса немцев становятся все громче. Из правого угла сцены появляются немцы, толкающие и бьющие некоторых жителей автоматами и сгоняющие их в кучу, в центр под крышу. Немцы становятся по кругу по всей сцене, занимая и авансцену, в центре оказываются жители Хатыни. Стоп-кадр. Пушка медленно высвечивает Иосифа (повествующего), стоящего около колодца. А свет с людей на сцене уходит. Звук плескания и легкого колыхания воды.
Иосиф (повествующий): (обращаясь в зал) Жители деревни были охвачены ужасом, наши сердца бились все быстрее и быстрее, стоять в окружении немцев было куда страшнее. Мы все знали, что нас ждет!
Иосиф поворачивает голову в сторону колодца и смотрит. Свет с Иосифа(повествующего) резко уходит. Всё снова оживает. Немцы начинают медленно идти по кругу, нагло улыбаясь. Напевая акапельно немецкую песню «Was wollen wir trinken»
Was wollen wir trinken, sieben Tage lang,
was wollen wir trinken, so ein Durst.
Was wollen wir trinken, sieben Tage lang,
was wollen wir trinken, so ein Durst.
Dann kriegt der Frust uns nicht mehr klein
wir halten zusammen keiner kämpft allein
wir gehen zusammen nicht allein
Dann kriegt der Frust uns nicht mehr klein
wir halten zusammen keiner kämpft allein
wir gehen zusammen nicht allein.
Что мы будем пить семь дней подряд
Что мы будем пить, ведь жажда так велика
Должно ведь хватить на всех
Мы пьём все вместе, выкатывай ещё бочку
Мы пьём все вместе, и никто в одиночку
Теперь мы должны драться, никто не знает, как долго
За жизнь без насилия
А потом нас уже ничто не сможет побеспокоить
Мы держимся вместе, никто не сражаетcя в одиночку
Мы умираем вместе, никто не уходит один
Немцы ломают ветки с берез и подают его тем немцам, которые ходят по кругу. Они обкладывают сарай ветками березы. В это время Жители в ужасе пятятся к центру. Пушкой высвечивают Анну Барановских, стоящую в окружении 9 своих детей, которые вцепились друг в друга от страха. Анна находится справа от Иосифа.
Анна Барановских : Немцы цепью шли из леса, загоняли нас как коров, прикладами и сапогами всех согнали со дворов, приказали обувь снять…
Немец: Des einen Tod, des andern Brot! (Перевод:Смерть одного — хлеб для другого)
Тут же все немцы подхватывают и повторяют фразу.
Немцы: : Des einen Tod, des andern Brot!
Пушка плавно переходит на Александра Новицкого, стоящего слева от Иосифа. В это время немцы начинают ускорять свой шаг. И уже поливают бензином весь сарай. ЗВОН КОЛОКОЛОВ. От того, что люди уже сжаты в клок, сарай не выдерживает и крыша над жителями рывком опускается вниз (место между головами и людьми есть).
Александр Новицкий: Тесно, душно в холодном, просторном овине. Только под коньком вылетают и воркуют в гнёздах голуби. Некого больше гнать, всех хатынцев вместил пустой сараище. Проскрипели, затворились снаружи ворота…
Крыша сарая опускается еще ниже, люди уже стоят в наклоне. Пушка переходит светом на Веру Яскевич, которая выбирается из-под людей, с грудным ребенком на руках, люди помогают ей пройти вперед, поддерживая ребенка. Немцы расходятся по сторонам и встают в хаотичном порядке, прицелы автоматов направлены на сарай с людьми. Каратели перестают петь.
Вера Яскевич(с грудным ребенком на руках, всматриваясь в глаза каждому немцу): Боже милостивый, сжалься, пощади! Неужто и его, моего жаворонка, не пожалеют? Неужто убьют или спалят его, моего соколика ясного? Смотрит на ребенка, гладит его, целует, прижимает к себе. Звучит фонограмма колыбельной. Свет со всех людей плавно уходит, видно только Веру с ребенком на руках и дула автоматов, они высвечены пушкой.
Во время исполнения песни все хатынцы качают вместе ребенка, передавая его из рук в руки. Свет на сцене нежно-голубого цвета.
Колыбельная.
— Ах, горюшко – горе, сыночек родной!
Сухими губами шептала –
А может, не станут они над тобой
Глумиться?.. Ты прожил так мало!
Не видел, как вишня весенней порой,
Как груша в саду расцветала;
Не слышал, как трубно кричат журавли,
Как годы пророчит кукушка,
Не знаешь ты запахов талой земли
И тёплой коры на опушке;
Ни разом ещё не промчался верхом
За ветром вдогонку в ночное,
Не ел, согреваясь под осень костром,
Печёной картошки с золою.
Ну, хоть бы одни истоптал сапоги,
Прочёл бы хоть первую книжку…
(шепотом)
А может, выберусь, может получиться убежать?
Свет ярко появляется на сцене, и Вера бросается бежать, но полицай тут же отталкивает ее прикладом автомата в толпу, немцы хватают хатынцев и отталкивают их обратно в сарай. Вера рыдает, молит.
Немец:(громко, отчетливо)
Der Tod lauert überall, er kommt zu Fest und Ball! (Перевод: Смерть подстерегает везде и на празднике и на балу)
Немцы: (повторяют все вместе) Der Tod lauert überall, er kommt zu Fest und Ball!
Звучит композиция- Arisk Рriest «Хатынь»
Начинается пластическая зарисовка, где жители Хатыни пытаются вырваться из кольца смерти, но немцы не дают им прохода. Троим юнцам Володе Яскевичу, Соне Яскевич и Саше Желобковичу удается сбежать. Они убегают и прячутся за сломанными березами по углам сцены. Березы высвечены пушками. В кульминационный момент пластической зарисовки, когда каратели сбегаются к сараю, один из немцев зажигает спичку, и они начинают передавать ее по кругу с криками «Feuer!». На задник дается проекция медленно-разгорающегося костра. Звучит жуткий голос женщины.
Женщина: (кричит во все горло) Горим!
ЗВОН КОЛОКОЛОВ.
Вся сцена освещена ярко-красным светом, свет меняет оттенки то на желтый, то на красный. Немцы разлетаются в стороны от сарая, хватают автоматы и становятся в позу ожидания. Люди в это время начинают тянуть руки из-под крыши сарая, Ходя при этом по кругу, крыша рывками начинает спускаться на людей. Слышны стоны и крики. Все постепенно затихает и слышен лишь звук костра. Володя Яскевич, видя это со стороны. На него падает луч света.
Володя: (напуганным до смерти голосом, метясь на месте около березы, стоящей на краю сцены в углу, будто не находит себе места)
Изверги согнали стариков,
Малых деток, женщин не щадили.
Нёсся жуткий плач со всех сторон,
То сжигали тех людей живыми.
На Соню падает луч света.
Соня Яскевич:(с другой стороны сцены за березой, рыдая)
Едкий дым всё горло им сжимал.
Дети, женщины в огне метались,
И повсюду, крик и стон стоял.
Это люди в пепел превращались.
Саша Желобкович:(Свет падает на Сашу, который находится прямо за Соней)
Над полями ветер разносил
Пепел зверски заживо сожжённых.
Стоном, криком, воплем обречённых.
И стонет крик в сердцах людей,
И Бог закрыл лицо руками,
Но стену разорвав ногтями…
Все жители деревни(кричат): выпусти детей, выпусти детей, мы молим, выпусти детей…!!!
ЗВОН КОЛОКОЛОВ.
На сцене голубой свет, звуки легкого колыхания воды, все хатынцы с опущенными руками и выходят на авансцену и исполняют Православную молитву (муз.комп.) Они смотрят вверх будто ждут спасения.
«Молитва»
Отче наш, Иже еси на небесех!
Да святится имя Твое,
Да приидет Царствие Твое,
Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли.
Хлеб наш насущный даждь нам днесь;
И остави нам долги наша,
Яко же и мы оставляем должником нашим;
И не введи нас во искушение,
Но избави нас от лукавого.
Яко Твое есть Царство и сила и слава во веки.
После молитвы люди медленно возвращаются под крышу. ЗВОН КОЛОКОЛОВ. Крыша сарая окончательно опускается на всех жителей. Из-под крыши видны только руки, которые тянутся наружу. На заднике проекция искр костра. Стоп-кадр. Свет уходит со сцены. Пушка высвечивает Иосифа Каменского(повествующего), стоящего около колодца.
Иосиф Каминский(повествующий) 
начинает медленно движение к людям, проходит мимо них, оглядывается, доходит до авансцены, будто вспоминает, все события как на яву. Обращается в зал)
Каратели открыли двери и стали расстреливать горевших людей из пулеметов. Из-за сильного воя обреченных выстрелы почти не были слышны. Еще живые люди метались, лилась кровь из раненых и убитых. Обвалилась горевшая крыша, страшный, дикий крик и вой еще больше усилился. Под упавшей и горевшей крышей люди так вопили и ворочались, что крыша прямо-таки кружилась.
Иосиф Каминский останавливается около колодца. Свет с него уходит. На сцене снова начинается медленное движение только руками из-под крыши, немцы подходят к обвалившейся крыше и ногами пинают ее, бьют прикладами. В центре перед крышей появляется Адам. Немцы, увидев его, сразу кидаются к нему. Виден только Адам и дула автоматов.
Адам:(озираясь на немцев, тяжело дыша, не подпуская к себе)
В багровых бликах виделось мальчишке –
Сжигает солнце белую пустыню.
И было страшно, было больно слишком,
В горящей хате посреди Хатыни.
«Ведь ты всё можешь, Боже Всевеликий!
Будь милосерден и останься с нами!».
И вдруг, среди обуглившихся балок,
Мальчонка щуплый в полный рост поднялся.
Был обожжён и ранен…, но не жалок –
В лицо он палачам своим смеялся!
Адам очень громко смеется. После смеха озлобленные профили лиц немцев приближаются к дулам автоматов и останавливаются. Пушкой высвечивается Володя.
Володя (лежа на полу за березой):
Взметнулась обгорелая рубаха
От ветра, словно ангельские крылья.
И затряслись каратели от страха,
Всё больше свирепея от бессилья.
Адам начинает медленно двигаться к крыше, руки людей начинают затягивать его к себе. Он смешивается с толпой.
Под беспощадной очередью хлёсткой
Мальчишка пал, захлёбываясь кровью.
И виделись в последний миг берёзки,
Склонившиеся тихо к изголовью.
На сцену из-под крыши начинает валить дым, растекаясь по всей площадке так, что он перекрывает все, ничего не видно, в это время все люди уходят из-под крыши за кулисы.
Соня Яскевич:
Очищенные адовым горнилом,
Освободившись от земных страданий,
Сто сорок девять душ прощались с миром,
Великодушно этот мир прощая.
Немцы начинают медленно уходить за кулисы с криками.
Немцев исчезают. Слышен только звук искр костра. ЗВОН КОЛОКОЛОВ. На сцене прекращается всякое движение. На экране искры превращаются в пепел. Свет на сцене из красновато-оранжевого превращается в тускло-серый, приглушенный. Дым рассеивается и на фоне крыши стоит только Иосиф Каменский с Адамом на руках. Пушкой высвечивается Иосиф(повествующий)
Иосиф Каминский(повествующий)(говорит, смотря на Иосифа с Адамом на руках)
А сто пятидесятой срок не вышел –
Старик очнулся возле пепелища.
И ничего не видя и не слыша,
Пополз к своим на скорбное кострище.
И на холодном призрачном рассвете,
Средь груды тел, растерзанных войною,
Нашёл сынка… Висели ручки-плети.
Обращаясь в зал. У меня обгорела спина и руки, я лежал в луже крови. Увидел сына Адама, он был перерезан пулями пополам. Еще успел спросить меня: «А жива ли мама?» и тут же скончался. Погибла жена и еще трое детей.
Свет с Иосифа(повествующего) уходит.
Володя, Соня и Саша начинают выходить из-за берез, и медленно движутся к Иосифу с ветками березы в руках. Иосиф продвигается на авансцену.
Володя, Соня Яскевич, Саша Желобкович:
И груз бесценный на руки поднявши,
Побрёл, шатаясь, над ребёнком воя.
Один живой среди безвинно павших,
Седой отец убитого героя.
Иосиф Каминский стоит с Адамом на руках. На него падает луч света. Он замирает в виде мемориала «Непокоренный человек». На экране появляется фотография мемориала. Музыка останавливается, бьют колокола. Всю сцену накрывает серая полупрозрачная ткань – пепел. На авансцену, вперед выходят трое выживших детей с ветками березы в руках ( символ жизни), Соня встает точно за Иосифом, а Саша и Володя по двум сторонам от Сони. Свет пушки падает на всех четырех героев. На экране появляется фотография мемориала «Вечный огонь» (на котором в такой же мизансцене, как наши герои, находятся три березки и в центре вечный огонь)
Володя Яскевич:
Черную землю обнял перламутровый дым,
Словно прощался навеки с любимой своей.
Соня:
Так в сорок третьем весной умирала Хатынь,
В рай, провожая своих убиенных детей.
Все вместе: Пепел, сизый пепел, до боли жалобный звон
Страшный голос Хатыни, голос Войны мировой.
Бьют колокола. Свет медленно уходит со сцены.